|
Стивен Хокинг
КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ВРЕМЕНИ ОТ БОЛЬШОГО ВЗРЫВА ДО ЧЕРНЫХ ДЫР
10. Объединение физики
Как уже говорилось в гл. 1, совсем не просто сразу
строить полную единую теорию всего, что происходит во Вселенной.
Поэтому мы продвигаемся вперед, создавая частные теории, описывающие
какую-то ограниченную область событий, и либо пренебрегаем остальными
эффектами, либо приближенно заменяем их некоторыми числами. (Например,
в химии можно рассчитывать взаимодействия атомов, не зная внутреннего
строения атомного ядра). Но можно надеяться на то, что в конце концов
будет найдена полная, непротиворечивая единая теория, в которую
все частные теории будут входить в качестве приближений и которую
не нужно будет подгонять под эксперимент подбором значений входящих
в нее произвольных величин. Работа по созданию такой теории называется
объединением физики. Последние годы своей жизни Эйнштейн почти целиком
посвятил поискам единой теории, но время для этого тогда еще не
пришло: существовали частные теории гравитации и электромагнитных
взаимодействий, но о ядерных силах было мало что известно. К тому
же Эйнштейн отказывался верить в реальность квантовой механики,
несмотря на ту огромную роль, которую он сам сыграл в ее развитии.
Но принцип неопределенности является, по-видимому, фундаментальным
свойством Вселенной, в которой мы живем. Поэтому он обязательно
должен быть составной частью правильной единой теории.
Дальше я покажу, что надежды на построение такой
теории сильно возросли, ибо мы сейчас значительно больше узнали
о Вселенной. Но не нужно быть чересчур уверенным - мы уже не раз
сталкивались с миражами! Например, в начале века считалось, что
все можно объяснить с помощью свойств, характеризующих непрерывное
вещество, скажем, таких, как упругость и теплопроводность. Открытие
строения атома и принципа неопределенности навсегда покончило с
подобным подходом. Затем в 1928 г. физик, лауреат Нобелевской премии
Макс Борн, выступая перед гостями Гёттингенского университета, сказал:
"Физика в том смысле, в котором мы ее понимаем, через полгода
кончится". В своей уверенности Борн основывался на недавно
открытом Дираком уравнении для электрона. Все думали, что аналогичное
уравнение должно существовать и для протона - второй из двух известных
тогда частиц, - и тогда теоретическая физика кончится. Но открытие
нейтрона и ядерных сил развеяло и эти предсказания. И все же я уверен,
что сейчас есть основания для осторожного оптимизма: мы, пожалуй,
близки к завершению поисков окончательных законов природы.
В предыдущих главах я говорил об общей теории
относительности, которая представляет собой частную теорию гравитации,
и о частных теориях, описывающих слабые, сильные и электромагнитные
взаимодействия. Последние три теории могут быть объединены в так
называемые теории великого объединения, которые нельзя считать достаточно
удовлетворительными, потому что они не включают гравитацию и содержат
величины, например относительные массы разных частиц, которые не
вычисляются теоретически и должны подбираться из условия наилучшего
согласия с экспериментом. Основная трудность построения теории,
которая объединяла бы гравитацию с остальными силами, связана с
тем, что общая теория относительности представляет собой классическую
теорию, т. е. не включает в себя квантово-механический принцип неопределенности.
Другие же частные теории существенно связаны с квантовой механикой.
Поэтому прежде всего общую теорию относительности необходимо объединить
с принципом неопределенности. Мы знаем, что результатом такого объединения
станет ряд удивительных следствий: черные дыры перестанут быть черными,
а из Вселенной исчезнут сингулярности, и она станет полностью замкнутой
и не имеющей границ. Но, как уже объяснялось в гл. 7, здесь возникают
затруднения, связанные с тем, что в силу принципа неопределенности
даже пустое пространство заполнено парами виртуальных частиц и античастиц.
Эти пары обладают бесконечной энергией, а потому в соответствии
со знаменитым уравнением Эйнштейна Е = mc2 их масса тоже
должна быть бесконечна. Следовательно, под действием создаваемого
ими гравитационного притяжения Вселенная должна, искривляясь, сворачиваться
до бесконечно малых размеров.
Такие же нелепые бесконечности возникают и в других
частных теориях, но их всегда можно устранить с помощью процедуры,
которая называется перенормировкой. Метод перенормировок предписывает
введение новых бесконечностей для компенсации старых. Несмотря на
свою неполную математическую обоснованность, этот метод успешно
применяется, и полученные с его помощью предсказания частных теорий
чрезвычайно точно согласуются с результатами наблюдений. Однако
в плане поиска завершенной теории метод перенормировок обладает
одним серьезным недостатком: он не позволяет теоретически предсказать
действительные значения масс и сил; их приходится подбирать путем
подгонки к эксперименту.
При попытках включить принцип неопределенности
в общую теорию относительности имеются только два числа, которые
можно подгонять: величина гравитационной силы и космологическая
постоянная. Но их изменением невозможно устранить все бесконечности.
Значит, мы имеем теорию, согласно которой некоторые величины, например
кривизна пространства-времени, должны быть бесконечными, несмотря
на то что эти величины можно наблюдать, и из измерений вытекает,
что они конечны! Эта проблема, возникающая при объединении общей
теории относительности с принципом неопределенности, какое-то время
считалась сомнительной, но в конце концов ее реальность была, наконец,
подтверждена детальными расчетами в 1972 г. Через четыре года появилось
одно из возможных ее решений, названное теорией супергравитации.
Суть этой теории в том, что гравитон (частица со спином 2, являющаяся
переносчиком гравитационного взаимодействия) объединяется с некоторыми
новыми частицами, имеющими спины 3/2, 1, 1/2 и 0. Тогда все эти
частицы в каком-то смысле можно рассматривать как разные виды одной
и той же "суперчастицы", осуществив таким образом объединение
частиц материи, имеющих спины 1/2 и 3/2, с частицами - переносчиками
взаимодействия, спины которых равны 0, 1 и 2. Виртуальные пары частица-античастица
со спином 1/2 и 3/2 обладают при этом отрицательной энергией, компенсирующей
положительную энергию виртуальных пар со спином 2, 1, 0. В результате
многие бесконечности будут устранены, но есть подозрения, что какая-то
их часть может все же остаться. Однако выяснение того, все ли бесконечности
устранены, требовало столь громоздких и сложных расчетов, что ими
никто не собирался заниматься. Оценки показали, что даже с помощью
компьютера работа заняла бы никак не меньше четырех лет, и при этом
очень велика вероятность хоть раз ошибиться. Следовательно, в ответе
можно быть уверенным лишь в том случае, если кто-нибудь другой повторил
бы все вычисления и получил тот же результат, а на это трудно рассчитывать.
Несмотря на все эти проблемы и на то, что частицы
в теориях супергравитации, по-видимому, отличались от наблюдаемых
частиц, большинство ученых считало, что супергравитация может привести
к правильному решению задачи об объединении физики. Но в 1984 г.
общее ученое мнение сильнейшим образом изменилось в сторону так
называемых струйных теорий. Основными объектами струнных теорий
выступают не частицы, занимающие всего лишь точку в пространстве,
а некие структуры вроде бесконечно тонких кусочков струны, не имеющих
никаких измерений, кроме длины. Концы этих струн могут быть либо
свободны (так называемые открытые струи), либо соединены друг с
другом (замкнутые струи) (рис. 10.1 и 10.2). Частица в каждый момент
времени представляется одной точкой в пространстве. Следовательно,
ее историю можно изобразить линией в пространстве-времени (мировая
линия). Но струне в каждый момент времени отвечает линия в трехмерном
пространстве. Следовательно, ее история в пространстве-времени изображается
двумерной поверхностью, которая называется "мировым листом".
(Любую точку на таком мировом листе можно задать двумя числами,
одно из которых - время, а другое - положение точки на струне).
Мировой лист открытой струны представляет собой полосу, края которой
отвечают путям концов струны в пространстве-времени (рис. 10.1).
Мировой лист замкнутой струны - это цилиндр или трубка (рис. 10.2),
сечением которой является окружность, отвечающая положению струны
в определенный момент времени.
Два куска струны могут соединиться в одну струну;
в случае открытых струн они просто смыкаются концами (рис. 10.3),
а соединение замкнутых струн напоминает соединение двух штанин в
брюках (рис. 10.4). Аналогичным образом кусок струны может разорваться
на две струны. То, что раньше считалось частицами, в струнных теориях
изображается в виде волн, бегущих по струне так же, как бегут волны
по натянутой веревке, если ее дернуть за конец. Испускание и поглощение
одной частицы другой отвечает соединению и разделению струн. Например,
гравитационная сила, с которой Солнце действует на Землю, в теориях
частиц изображалась как результат испускания какой-нибудь частицей
на Солнце гравитона и последующего его поглощения какой-нибудь частицей
на Земле (рис. 10.5). В теории струн этот процесс изображается Н-образным
соединением трубок (рис. 10.6). (Теория струн в каком-то смысле
подобна технике водопроводчика). Две вертикальные стороны соответствуют
частицам, находящимся на Солнце и на Земле, а горизонтальная поперечина
отвечает летящему между ними гравитону.
Теория струн имеет очень необычную историю. Она
возникла в конце шестидесятых годов при попытках построить теорию
сильных взаимодействий. Идея была в том, чтобы частицы типа протона
и нейтрона рассматривать как волны, распространяющиеся по струне.
Тогда сильные силы, действующие между частицами, соответствуют отрезкам
струн, соединяющим между собой, как в паутине, другие участки струп.
Для того чтобы вычисленная в этой теории сила взаимодействия имела
значение, отвечающее эксперименту, струны должны быть эквивалентны
резиновым лентам, натянутым с силой около десяти тонн.
В 1974 г. парижанин Джоэль Шерк и Джон Шварц из
Калифорнийского технологического института опубликовали работу,
в которой было показано, что теория струн может описывать гравитационное
взаимодействие, но только при значительно большем натяжении струны
- порядка тысячи миллионов миллионов миллионов миллионов миллионов
миллионов (единица с тридцатью девятью нулями) тонн. В обычных масштабах
предсказания такой струнной модели и общей теории относительности
совпадали, но начинали различаться на очень малых расстояниях, меньших
одной тысяча миллион миллион миллион миллион миллионной доли сантиметра
(один сантиметр, деленный на единицу с тридцатью тремя нулями).
Однако эта работа не привлекла особенного внимания, потому что как
раз в то время многие отказались от первоначальной струнной теории
сильного взаимодействия, обратившись к теории кварков и глюонов,
результаты которой значительно лучше согласовались с экспериментом.
Шерк трагически умер (у пего был диабет, и во время комы рядом не
оказалось никого, кто бы сделал ему укол инсулина), и Шварц остался
почти единственным сторонником струнной теории, но со значительно
более сильным натяжением струн.
В 1984 г. интерес к струнам неожиданно возродился.
На то было, по-видимому, две причины. Во-первых, никто не мог ничего
добиться, пытаясь показать, что супергравитация конечна или что
с ее помощью можно объяснить существование всех разнообразных частиц,
которые мы наблюдаем. Второй причиной была публикация статьи Джона
Шварца и Майка Грина из Лондонского Куин-Мэри-колледжа, в которой
было показано, что с помощью теории струн можно объяснить существование
частиц с левой спиральностью, как у некоторых из тех частиц, что
мы наблюдаем. Какими бы ни были побудительные мотивы, вскоре очень
многие обратились к теории струн, в результате чего появилась ее
новая разновидность - теория так называемой гетеротической струны,
которая дает надежду на объяснение разнообразия видов наблюдаемых
частиц.
В теориях струн тоже возникают бесконечности,
но есть надежда, что в тех или иных теориях гетеротической струны
эти бесконечности сократятся (хотя пока это еще не известно). Но
струнные теории содержат значительно более серьезную трудность:
они непротиворечивы, по-видимому, лишь в десятиили двадцатишестимерном
пространстве-времени, а не в обычном четырехмерном! Лишние измерения
- это обычное дело в научной фантастике; там без них и в самом деле
почти невозможно обойтись, потому что иначе, из-за того что, согласно
теории относительности, нельзя двигаться быстрее света, путешествия
среди звезд и галактик происходили бы немыслимо долго. Идея научной
фантастики заключается в том, что можно както сократить путь, пройдя
через лишнее измерение. Эту мысль можно следующим образом пояснить
на рисунке. Представьте себе, что пространство, в котором мы живем,
имеет только два измерения и искривлено, как поверхность бублика,
или тора (рис. 10.7). Если вы находитесь в какой-то точке на внутренней
стороне тора и хотите попасть в противоположную точку, вам придется
обойти тор по внутреннему кольцу. А если бы вы умели перемещаться
в третьем измерении, вы могли бы срезать, пойдя напрямик.
Но почему же мы не замечаем все эти дополнительные измерения, если
они действительно существуют?
Почему мы видим только три пространственных и
одно временное измерение? Возможно, причина кроется в том, что другие
измерения свернуты в очень малое пространство размером порядка одной
миллион миллион миллион миллион миллионной доли сантиметра. Оно
так мало, что мы его просто не замечаем: мы видим всего лишь одно
временное и три пространственных измерения, в которых пространство-время
выглядит довольно плоским. То же самое происходит, когда мы смотрим
па поверхность апельсина: вблизи она выглядит искривленной и неровной,
а издали бугорки не видны и апельсин кажется гладким. Так же и пространство-время:
в очень малых масштабах оно десятимерно и сильно искривлено, а в
больших масштабах кривизна и дополнительные измерения не видны.
Если это представление верно, то оно несет дурные вести будущим
покорителям космоса: дополнительные измерения будут слишком малы
для прохода космического корабля. Но возникает и другая серьезная
проблема. Почему лишь некоторые, а не все вообще измерения должны
свернуться в маленький шарик? На очень ранней стадии все измерения
во Вселенной были, по-видимому, очень сильно искривлены. Почему
же одно временное и три пространственных измерения развернулись,
а все остальные остаются туго свернутыми?
Один из возможных ответов дается антропным принципом.
Двух пространственных измерений, повидимому, недостаточно для того,
чтобы могли развиться такие сложные существа, как мы. Живя, например,
на одномерной Земле, двумерные животные, чтобы разойтись при встрече,
были бы вынуждены перелезать друг через друга. Если бы двумерное
существо питалось чем-нибудь таким, что не переваривается до конца,
то остатки должны были бы выводиться по тому же пути, по которому
входит пища, так как при наличии сквозного прохода через все тело
животное оказалось бы разделенным на две отдельные половины, и наше
двумерное существо развалилось бы на две части (рис. 10.8). Точно
так же трудно представить себе, как у двумерного существа происходила
бы циркуляция крови.
Трудности возникали бы и в том случае, если бы число пространственных
измерений было больше трех. Гравитационная сила между двумя телами
быстрее возрастала бы с расстоянием, чем в трехмерном пространстве.
(Когда расстояние удваивается, то в трех измерениях гравитационная
сила уменьшается в четыре раза, в четырех измерениях - в восемь
раз, в пяти - в шестнадцать раз и т. д.). Это значит, что орбиты
планет, например, Земли, вращающихся вокруг Солнца, были бы нестабильны:
малейшее отклонение от круговой орбиты (возникшее, допустим, изза
гравитационного притяжения других планет) привело бы к тому, что
Земля стала бы двигаться но спирали либо от Солнца, либо к Солнцу.
Мы бы тогда либо замерзли, либо сгорели. На самом деле, если бы
зависимость гравитационной силы от расстояния была одинаковой в
пространствах с размерностью выше трех, то Солнце не могло бы существовать
в стабильном состоянии, в котором сохраняется равновесие между давлением
и гравитацией. Оно либо распалось бы на части, либо, сколлапсировав,
превратилось в черную дыру. В обоих случаях от него уже было бы
мало пользы как от источника тепла и света для поддержки жизни на
Земле. На меньших масштабах электрические силы, под действием которых
электроны обращаются в атоме вокруг ядра, вели бы себя так же, как
гравитационные. Следовательно, электроны либо все вместе вылетели
бы из атома, либо по спирали упали бы на ядро. В том и другом случае
не существовало бы таких атомов, как сейчас.
Тогда, казалось бы, очевидно, что жизнь, по крайней
мере так, как мы ее себе представляем, может существовать лишь в
таких областях пространствавремени, в которых одно временное и три
пространственных измерения не очень сильно искривлены. Это означает,
что мы имеем право призвать на помощь слабый антронный принцип,
если сможем показать, что струнная теория по крайней мере допускает
(а она, по-видимому, действительно допускает) существование во Вселенной
областей указанного вида. Вполне могут существовать и другие области
Вселенной или другие вселенные (что бы под этим ни подразумевалось),
в которых либо все измерения сильно искривлены, либо распрямлено
больше четырех измерений, но в подобных областях не будет разумных
существ, которые могли бы увидеть это разнообразие действующих измерений.
Кроме определения числа измерений, которыми обладает
пространство-время, в теории струн есть еще и другие задачи, которые
надо решить, прежде чем провозглашать теорию струн окончательной
единой теорией физики. Мы пока не знаем, все ли бесконечности компенсируют
друг друга, и не умеем точно находить соответствие между волнами
на струне и определенными типами частиц, которые мы наблюдаем. Тем
не менее ответы на эти вопросы будут, по-видимому, найдены в ближайшие
несколько лет, и к концу века мы узнаем, является ли теория струн
той долгожданной единой теорией физики.
Но может ли единая теория реально существовать?
Или мы просто гоняемся за миражом? Возможны, повидимому, три варианта.
1. Полная единая теория действительно существует,
и мы ее когда-нибудь откроем, если постараемся.
2. Окончательной теории Вселенной нет, а есть
просто бесконечная последовательность теорий, которые дают все более
и более точное описание Вселенной.
3. Теории Вселенной не существует: события не
могут быть предсказаны далее некоторого предела и происходят произвольным
образом и беспорядочно.
В пользу третьего варианта некоторые выдвигают
тот довод, что существование полной системы законов ограничило бы
свободу Бога, если бы он передумал и решил вмешаться в наш мир.
Ситуация сродни старому доброму парадоксу: может ли Бог сотворить
такой камень, который Он сам не смог бы поднять. Но мысль о том,
что Бог может передумать, - это пример заблуждения, на которое указывал
еще Блаженный Августин; оно возникает, если считать Бога существом,
живущим во времени; время же - свойство только Вселенной, которая
создана Богом. Запуская Вселенную, Бог, вероятно, знал что делает!
С появлением квантовой механики пришло понимание
того, что событие невозможно предсказывать абсолютно точно и в любом
предсказании всегда содержится некоторая доля неопределенности.
При желании эту неопределенность можно было бы отнести на счет вмешательства
Бога, но вмешательства, носящего очень странный характер: нет никаких
свидетельств его хоть какой-нибудь целевой направленности. Разумеется,
оказавшись направленным, оно по своему понятию не было бы случайным.
В наш век мы практически исключили третий возможный вариант, предопределив
цель, стоящую перед наукой: найти систему законов, которые давали
бы возможность предсказывать события в пределах точности, устанавливаемой
принципом неопределенности.
Вторая возможность, связанная с существованием
бесконечной последовательности все более и более точных теорий,
пока целиком согласуется с нашим опытом. Во многих случаях мы повышали
чувствительность аппаратуры или производили эксперименты нового
типа лишь для того, чтобы открыть новые явления, которые еще не
были предсказаны существующей теорией, и для их предсказания приходилось
создавать новую, более сложную теорию. Поэтому не будет ничего особенно
удивительного, если окажется неверным предсказание, сделанное в
рамках современных теорий великого объединения, о том, что не должно
быть никаких существенно новых явлений в промежутке от значения
энергии электрослабого объединения 100 ГэВ до энергии великого объединения,
равной примерно тысяче миллионов миллионов гигаэлектронвольт. На
самом деле можно ожидать, что будут открыты какие-то новые слои
структуры, более элементарные, чем кварки и электроны, которые мы
сейчас считаем элементарными.
Но гравитация может, по-видимому, наложить ограничение
на эту последовательность вложенных одна в другую "матрешек".
Если бы существовала частица, энергия которой превышала бы планковское
значение - десять миллионов миллионов миллионов (единица с девятнадцатью
нулями) гигаэлектронвольт, - то ее масса была бы столь сильно сжата,
что частица выдавилась бы из Вселенной, образовав черную дыру. Таким
образом, последовательность все более точных теорий должна, по-видимому,
иметь предел при переходе ко все более и более высоким энергиям,
а потому при каких-то энергиях должна существовать окончательная
теория Вселенной.
Планковская энергия, конечно, отделена пропастью
от энергий порядка сотни гигаэлектронвольт - того максимума, который
сейчас можно достичь в лаборатории, и с помощью ускорителей вряд
ли удастся возвести мост через эту пропасть в обозримом будущем!
Но столь высокие энергии могли возникнуть на очень ранних стадиях
развития Вселенной. Мне кажется, что изучение ранней Вселенной и
требования математической согласованности приведут к созданию полной
единой теории, и произойдет это еще при жизни кого-то из нас, ныне
живущих, если, конечно, мы до этого сами себя не взорвем.
Что бы это означало, если бы нам действительно
удалось открыть окончательную теорию Вселенной? Как уже говорилось
в гл. 1, мы никогда не могли бы быть уверенными в том, что найденная
теория действительно верна, потому что никакую теорию нельзя доказать.
Но если открытая теория была бы математически непротиворечива и
ее предсказания всегда совпадали с экспериментом, то мы могли бы
не сомневаться в ее правильности. Этим завершилась бы длинная и
удивительная глава в истории интеллектуальной борьбы человечества
за познание Вселенной. Кроме того, открытие такой теории произвело
бы революцию в представлениях обычных людей о законах, управляющих
Вселенной. Во времена Ньютона образованный человек мог, по крайней
мере в общих чертах, охватить весь объем знаний, которыми располагало
человечество. Но с тех пор развитие науки происходит в таком темпе,
что подобный охват стал невозможным. Теории непрерывно видоизменяются
для согласования с результатами наблюдений, и никто не занимается
переработкой и упрощением теорий для того, чтобы их могли понять
неспециалисты. Даже будучи специалистом, можно надеяться понять
лишь малую часть научных теорий. Кроме того, развитие идет так быстро,
что все, чему учат в школе или университете, всегда немного устарелое.
Лишь единицы могут двигаться вперед наравне с быстро растущим объемом
информации. Им приходится посвящать этому все свое время и специализироваться
лишь в какой-то узкой области. Остальные мало что знают о том, чего
достигла наука и как это переживают ученые. Если верить Эддингтону,
семьдесят лет назад лишь два человека понимали общую теорию относительности.
Сейчас ее знают десятки тысяч выпускников университетов, а многие
миллионы людей по крайней мере знакомы с лежащей в ее основе идеей.
Если бы была открыта полная единая теория, то ее систематизация
и упрощение, а потом и преподавание в школе, по крайней мере в общих
чертах, оказались бы просто делом времени. Тогда все смогли бы получить
некоторое представление о законах, управляющих Вселенной и ответственных
за наше существование.
Если нам действительно удастся открыть полную
единую теорию, то это не будет означать, что мы сможем предсказывать
события вообще. На то есть две причины. Во-первых, наши предсказательные
возможности ограничены квантово-механическим принципом неопределенности,
и с этим ничего не поделаешь. Правда, на практике второе ограничение
сильнее первого. Второе ограничение связано с тем, что, если не
считать очень простых случаев, мы не умеем находить точные решения
уравнений, описывающих теорию. (Мы не в состоянии точно решить даже
уравнения движения трех тел в ньютоновской теории гравитации, а
с ростом числа тел и усложнением теории трудности еще более увеличиваются).
Мы уже знаем те законы, которым подчиняется поведение вещества во
всех условиях, кроме экстремальных. В частности, мы знаем самые
важные законы, лежащие в основе химии и биологии. Тем не менее мы,
конечно же, не причисляем эти науки к решенным проблемам; мы пока
не добились почти никаких успехов в предсказании поведения человека
на основе математических уравнений! Таким образом, если мы и найдем
полную систему основных законов, перед нами на много лет вперед
будет стоять вызовом нашему интеллекту задача разработки новых приближенных
методов, с помощью которых мы могли бы успешно предсказывать возможные
результаты в реальных сложных ситуациях. Полная, непротиворечивая
единая теория - это лишь первый шаг: наша цель - полное понимание
всего происходящего вокруг нас и нашего собственного существования.
найдено в рунете. |
|
